— Руки вверх! — владелец небольшого кафе Самуэль Хичкок с завидной быстротой выхватил из открытого ящика стола пистолет и направил его на полицейского.
— Брось, Хичкок, — устало произнес детектив Вернер, продолжая спокойно сидеть в кресле. — Твоя песенка спета. Я знаю о тебе все, ублюдок.
— Врешь, легавый…
— Это ты 25 августа в 10:12 убил молотком свою старенькую, хромую тетю Беатрис, потом в гараже распилил ее бензопилой фирмы «Бик Гранч», а части тела закопал в лесу под большим кедром на глубине 5 футов и 3 дюйма.
— Но как?.. Как вы обо всем догадались? — сокрушенно спросил Хичкок и опустил пистолет. — Вам известна даже глубина вырытой ямы…
— Мы подозревали, что смерть твоей супруги это не несчастный случай и предположили, что ты продолжишь убивать своих родственников, чтобы стать единственным наследником. Мы незаметно нафаршировали видеокамерами твой дом и подсобные помещения. В гараже установили миниатюрные видеокамеры на инструменте, который мог использоваться для убийства и его сокрытия.
— Видеокамеры были вмонтированы в молотке, в бензопиле?.. И на лопате?.. — Самуэль Хичкок удивленно вскинул брови.
— Да, и на лопате тоже… — устало ответил детектив Вернер, доставая наручники.
Сорокалетний импозантный мужчина писатель детективов Фрэнк Гибсон закончил чтение и обратился к супруге:
— Кэт, что скажешь о финальной сцене моего романа?
— Великолепно, Фрэнк. Видеокамеры в молотке, в бензопиле и в лопате это что-то совершенно новое и оригинальное… С каждым разом ты пишешь все лучше и лучше, — ответила симпатичная молодая женщина — супруга писателя.
— Согласен, явный экспоненциальный рост качества написанного.
— Как будет называться роман?
— Роман будет называться «Смерть никогда не спит».
— И название великолепное… Цепляет сразу, как «Гроб для невесты» или «Кровь на топоре школьного учителя», — Кэт Гибсон положила руки на плечи супруга. — Знаешь, о чем я сейчас подумала? Почему бы тебе не написать что-нибудь по-настоящему гениальное?
— Но у меня и так всё написанное блещет эквилибром пера и полетом мысли.
— Я имею в виду рассказ, повесть или роман с таким уникальным сюжетом, когда полиция не может вычислить преступника потому, что он придумал и осуществил преступление, которое невозможно раскрыть.
— Perfect crime? Преступление, которое невозможно раскрыть?
— Да. Ни разу не читала про безнаказанное преступление. И чтобы преступление было тяжелое, например, убийство.
— Даже убийство. Интересная идея, — писатель кивнул. — Придумать такое, пожалуй, это сверхзадача, интеллектуальный вызов для меня, как для автора, но я справлюсь.
— Скорее бы ты придумал, и скорее бы прочитать эту вещь… Ты не представляешь, как я сгораю от нетерпения, — совершенно искренне сказала Кэт Гибсон.
— Хорошо, рыбка. Твое желание для меня закон.
— Нет, пообещай мне придумать это быстро.
— Обещаю придумать гениальный сюжет в самое ближайшее время.
— Ой, скорее бы, скорее… — Кэт Гибсон изобразила нетерпение.
На следующий день до обеда Фрэнк Гибсон редактировал последнюю главу своего романа, потом пообедал, совершил традиционную сорокаминутную прогулку и в пять часов, как обычно, вернулся в гостиную, где, как обычно, выпил виски и закурил сигару.
Уже на прогулке он начал думать над сюжетом идеального преступления. Сюжетов рождалось не мало: простых и суперсложных, причудливо-витиеватых и изыскано-логичных… Но такого сюжета, в котором запланированное тяжкое преступление никак не могла бы раскрыть полиция, придумать не удавалось.
Фрэнк отложил все дела и сосредоточился на поиске решения поставленной задачи. Его честолюбие обидно задевало то, что он, автор более двадцати детективных романов, повестей и рассказов, так долго не может придумать идеальное преступление.
Через два дня в пять часов, Фрэнк Гибсон, как и в предыдущие дни сидел в кресле, потягивал виски и курил сигару. Настроение у писателя было просто мерзким, когда его осенила гениальная идея.
— Кэт! — закричал Фрэнк Гибсон. — Кэт, быстрее сюда!
Из соседней комнаты появилась встревоженная супруга писателя:
— Что случилось, Фрэнк?
— Эврика! Рыбка, я придумал сюжет нераскрываемого убийства!
— Я, конечно, рада, но ты меня напугал…
— Садись, рыбка, и слушай, — писатель отложил сигару. — Задачка оказалась очень сложной, но я нашел решение… Итак, сюжет. Муж и жена. Допустим, он знаменитый художник, а она хочет его убить, чтоб завладеть его картинами и наследством. Он всегда работает в первую половину дня в своей студии, а строго в определенное время идет в гостиную, где выпивает бокал вина и выкуривает сигарету или сигару.
— Как ты?
— Ну, да. Мой распорядок дня и подсказал мне идею… — кивнул писатель. — Значит, все дни недели кроме воскресенья в четыре часа дня художник выпивает бокал одного и того же вина, например, Хереса и выкуривает сигарету или сигару. Его жена всегда заранее ставит ему на стол в гостиной бутылку вина и один бокал.
— Как я? Только я ставлю тебе не вино, а виски.
— Да. Не перебивай… Так вот, однажды, жена оставляет художнику вино и бокал, а сама уходит в гости к своим подругам. Обрати внимание — она уходит из дому в два часа дня, а вернется в семь часов вечера.
— Обратила внимание.
— Художник, как обычно, приходит в гостиную в четыре часа дня, наливает и выпивает бокал вина, и сразу умирает за столом. Его супруга возвращается в семь часов вечера, видит труп мужа и вызывает полицию. Приезжает полиция, устанавливает, что причина смерти острое отравление ядом. Время смерти от четырех до пяти часов дня. У супруги писателя железное алиби: она в это время была у подруг.
— Пока я ничего не понимаю…
— Супруга писателя рассказывает полицейским, что на столе почему-то не один, оставленный ею бокал, а шесть. В пяти бокалах налито вино, а в одном вино выпито почти до дна… Полиция исследует вино в бутылке и во всех бокалах и обнаруживает, что яд есть только в остатках вина в одном почти пустом бокале.
— Крысиный яд?
— Нет, конечно. Яд должен быть мгновенного действия. Цианистый калий, синильная кислота или токсин ботулизма.
— И что из этого следует?
— Слушай и все поймешь… Так же в пепельнице эксперты найдут, кроме окурка и табачного пепла, сожженный бумажный пакетик со следами порошка того же яда, что и в вине. По заключению экспертизы, на всех бокалах и на бутылке вина обнаружены отпечатки пальцев художника и его супруги. И ещё, жена художника скажет полицейским, что когда она пришла домой, входная дверь была заперта, и она открыла её своим ключом. Вот и всё.
— Что значит всё? — удивилась Кэт Гибсон.
— Это то, о чем ты просила. Сюжет запланированного безнаказанного убийства. Жена убивает своего мужа, но её трудно, практически невозможно заподозрить и привлечь к уголовной ответственности.
— И как она совершила преступление?
— А вот теперь уже техническая сторона. Во-первых, женщина достает яд. Далее, в течение недели она поочередно ставит шесть одинаковых бокалов на стол. На всех шести будут её отпечатки и отпечатки её мужа. В течение недели она ставит по одной три одинаковые бутылки вина на стол. Третья бутылка нужна как запасная.
— И на всех трех бутылках тоже будут отпечатки пальцев её и мужа?
— Точно, — писатель кивнул. — В день убийства она ставит на стол бутылку вина с насыпанным в нее ядом, один бокал и уходит в гости. В четыре часа художник, как обычно приходит в гостиную, ничего не подозревая, закуривает, наливает отравленное вино, пьет и умирает. В семь вечера возвращается жена художника. Она уносит бутылку и выливает отравленное вино в раковину, а вместо неё на стол ставит другую с неотравленным вином. Ставит на стол ещё пять бокалов и наливает в них чистое вино. Сжигает в пепельнице заранее припрятанный пакетик с остатками яда. На все это у нее уходит не больше десяти минут, и после этого вызывает полицию.
— И зачем вся эта инсценировка с шестью бокалами?
— Зачем? Полиция видит труп мужчины и шесть бокалов. В пяти есть вино, а в одном бокале вино почти все выпито. И только в этом почти пустом бокале будет обнаружен яд. Ничего не напоминает?
— Нет.
— В барабане револьвера шесть патронов.
— И что?
— Про русскую рулетку слышала?
— Нет.
— Человек вставляет в пустой барабан один боевой патрон, наугад крутит барабан, подставляет дуло к виску и нажимает на курок. Это называется «Русская рулетка».
— Бравада? Кураж? Олигофрения? — спросила Кэт.
— Скорее, хандра и скука.
— И хорошо помогает такая рулетка от хандры и скуки?
— Иногда да, иногда нет. Как повезет, — писатель пожал плечами.
— Странное занятие, это как избавиться от кариеса гильотиной… Не думаю, что глядя на шесть бокалов с вином, даже если в одном из них оказался яд, полиция вспомнит о русской рулетке.
— А вот на этот случай, когда следователи начнут расспрашивать женщину о её муже: не изменился ли он последнее время, не было ли чего-нибудь странного в его поведении, разговорах, она расскажет им, что мол последнее время муж много хандрил и часто упоминал о какой-то русской рулетке. Тут сыщики и ухватятся за эту версию: находясь в меланхолии, художник, естественно, с богатым воображением, изобрел свою русскую рулетку, в которую и сыграл. Налил в шесть бокалов вино, в один добавил яд; сжег в пепельнице, пакетик с остатками яда; вслепую покрутил, повертел на столе бокалы и с первого раза выбрал бокал с отравленным вином, которое и выпил.
— Неудачно сыграл в своеобразную русскую рулетку?
— Точно, — кивнул писатель. — Ну как тебе идея?
— Вроде неплохо, хотя с рулеткой мне кажется немного натянуто…
— Пойми, это станет единственным объяснением у полиции. Посторонних в доме не было, у жены алиби, её отпечатки пальцев подозрения не вызовут, так как она хозяйка дома, и на бокалах, и на бутылке естественно могут быть её отпечатки, — писатель вальяжно откинулся на спинку кресла и закурил сигару.
— Это будет роман?
— На роман и повесть сюжет не тянет, но рассказ получится просто бомба, вот увидишь, — решительно заявил Фрэнк Гибсон. — Пока рабочее название «Смертельная рулетка».
На следующий день рано утром Кэт Гибсон приехала к своему любовнику инженеру-механику Майклу Рэдфорду.
Они познакомились три года назад случайно на одной из остановок метро. Оба сразу поняли, что просто созданы друг для друга. Оба были хитрые, ловкие, жадные и бессовестные. Холостяк Рэдфорд очень мало зарабатывал. Кэт была замужем за очень успешным писателем Фрэнком Гибсоном. Обычный развод с мужем для неё отпадал: любовникам нужна была не только свобода, но и деньги, желательно много и сразу.
К сожалению, большим деньгам взяться было неоткуда. Вот если бы Фрэнк Гибсон шагнул в могилу, тогда бы все его состояние попало в руки Кэт, но писатель был не стар, не хвор и в могилу шагать не собирался еще, как минимум, лет тридцать, а то и все сорок. Любовники понимали, что до свободы и до больших денег они могут и сами не дожить.
Три года домохозяйка Кэт и инженер Майкл перебирали различные варианты, как бы завалить писателя. Прочитав где-то старую китайскую поговорку, что заварка, не выпитая в течение часа, превращается в яд гремучей змеи, Кэт в течение двух месяцев методично поила своего мужа только вчерашней заваркой, но это никак не ухудшило его здоровье. Наоборот, писатель стал более бодрым, энергичным и у него даже появился легкий румянец на лице. Тогда женщина срочно врубила задний ход и снова вернулась к свежей заварке… Обдумывали любовники и попытку отравления живучего писателя старым восточным методом — добавлением в кофе мелкой алмазной крошки, которая должна была довести жертву до внутреннего кровотечения и перитонита. Хотели подбросить ему в спальню колумбийского лесного черного тарантула или арабского толстохвостого скорпиона, неправильно приготовить рыбу фугу и подать к столу, вымазать ядом кураре лезвие для бритья… Даже думали, а не залить ли ему спящему в ухо ядовитое вещество, как в гениальной пьесе Шекспира, или оставить в салоне его автомобиля удава-констриктора, очковую кобру или черную мамбу… Заманчивых вариантов было не мало, но все они были или трудновыполнимые, или не безопасные для самих любовников. И вдруг у Кэт возникла почти гениальная идея привлечь самого писателя к решению этой задачи.
— Он придумал! — Кэт Гибсон с порога бросилась на шею своему любовнику.
— Что придумал? — Майкл Рэдфорд, сорокалетний поджарый мужчина с глазами мелкого интригана, пристально посмотрел на женщину.
— Фрэнк придумал сюжет идеального преступления. Он гениальный писатель!
— Я тебя просил в моем присутствии других мужчин не хвалить. Тем более, твоего мужа-рогоносца…
— Майкл, дорогой, извини.
— Мужчина не может быть одновременно и гением, и рогоносцем. Гений и ношение рогов две вещи не совместимые.
— Согласна.
— Кстати, кроме пищевой цепочки, есть ещё и сексуальная.
— Сексуальная цепочка?
— Да, и именно мы, мужчины-любовники, находимся на вершине сексуальной цепочки, а мужья-рогоносцы в самом низу, на дне! Ха-ха-ха, на дне, на дне…
— Хорошо, хорошо ты на вершине сексуальной цепочки… Кстати, на вершине мужчины-любовники, внизу мужчины-рогоносцы, а где в сексуальной цепочке находимся мы, женщины?
— Женщины в сексуальной цепочке занимают золотую середину.
— Ладно, будем считать, что ты ловко выкрутился с ответом… Теперь послушай, что придумал неумный рогатый…
— Значит, шесть бокалов, один из них с ядом… Да, пожалуй, такой инсценировкой можно сбить полицию с толку… — согласился Майкл Рэдфорд, дослушав Кэт.
— Конечно, и главное распорядок дня моего мужа такой же. Только вместо вина он выпивает виски.
— Идея неплохая. Он просто как специально для нас придумал.
— Так это ж я его надоумила придумать что-нибудь эдакое…
— Знал бы он, для чего ты его об этом просишь, — Майкл Рэдфорд ухмыльнулся.
— Надеюсь, не узнает.
— Надо воплощать придуманное им в жизнь. Откладывать нельзя, а то он ещё свой рассказ опубликует.
— Твоя задача быстрее яд достать, — сказала Кэт, вставая. — И бери яд покрепче, позабористее, чтобы наверняка сразу в гроб…
— Достану у знакомых из химической лаборатории. Сколько бы денег не затребовали, не поскуплюсь. Яд за мной… А твой муж не сказал, чем лучше человека завалить, цианистым калием или токсином ботулизма?
— Нет, не сказал.
— А ты не спросила?
— Ну, знаешь, как говорится, хорошего помаленьку, вполне достаточно, что он нам подсказал, как его завалить.
— Можно было бы разузнать, и чем лучше завалить.
— Это уже была бы сверх наглость, у него же ещё выспрашивать, чем лучше завалить человека, зная, что этим человеком будет он.
— Вот тут, ты не права, — категорично возразил Майкл Рэдфорд.
— В чем?
— Не вижу никакой сверх наглости в том, чтобы поинтересоваться у писателя детективов, какой яд действует быстрее и соответственно доставляет жертве меньше мучений. Это даже гуманно. Очень гуманно и человечно…
— Не хочу об этом говорить, — жестко заявила женщина. — Ты бы лучше побыстрее яд достал.
— Достану быстро и достану яд покрепче и позабористее, — пообещал мужчина. — А ты пока готовь бокалы и бутылки с виски для русской рулетки.
Прошло девять дней
Вечером, возвращаясь из Скотланд-Ярда в свой загородный дом, Бобби Кларк проезжал мимо дома семьи Гибсонов, когда увидел стоящую там полицейскую машину. Он притормозил и остановил электромобиль рядом. Коттедж Гибсонов располагался довольно далеко от дома Бобби Кларка. Друзьями они не были, но знали друг друга не один год.
Детектив Кларк кивнул молодому полицейскому у входной двери и прошел внутрь. В гостиной, в кресле без признаков жизни и без видимых следов насилия полулежал писатель детективов Фрэнк Гибсон. На столе стояла на две трети пустая бутылка виски, пять бокалов с налитым виски и один почти пустой бокал. Ещё на столе лежали: сигарные спички, ножницы для сигар, а в пепельнице потухшая сигара. Вокруг работали судебно-медицинский эксперт, эксперт криминалист и старый знакомый Бобби Кларка сержант-детектив из ближайшего отделения полиции.
В углу комнаты на стуле негромко рыдала, всхлипывала и теребила носовой платочек молодая женщина — Кэт Гибсон. Она сквозь слезы с трудом поздоровалась с Бобби Кларком.
— В пепельнице есть остатки сожженного бумажного пакетика и следы какого-то порошка… Возьмем на анализ… — сообщил эксперт криминалист.
— Извините, коллеги, — сказал детектив Кларк. — Но я думаю, что нам всем, чтобы не терять время, лучше сразу выслушать, миссис Гибсон… Не так ли мадам?
Кэт Гибсон подняла голову и удивленно посмотрела на Бобби Кларка:
— Что вы сказали, мистер… Простите, я забыла ваше имя…
— Меня зовут Кларк, Роберт Кларк.
— Что вы сказали, мистер Кларк?
— Я сказал, чтобы всем нам не тратить время, будет лучше, если вы, мэм, признаетесь в убийстве своего мужа…
Вопрос: Почему Бобби Кларк так быстро раскрыл это преступление?
Ответ
Писатель детективов Фрэнк Гибсон не был другом детектива Кларка, но знал, что Бобби Кларк работает в Скотланд-Ярде и иногда заглядывал к нему домой, чтобы проконсультироваться по своим детективным сюжетам. Несколько дней назад писатель рассказал Бобби Кларку о нераскрываемом убийстве, которое он, по настоятельной просьбе своей супруги, придумал для нового рассказа.
Бобби Кларк внимательно выслушал писателя и в конце чуть не вскрикнул по Станиславскому: «Не верю!», но сдержался и сказал, что сюжет для детективного рассказа вполне подходящий, очень даже оригинальный и занимательный.
Когда литератор ушел, сыщик из Скотланд-Ярда закурил сигарету, грустно покачал головой и тихо произнес:
— Господи, как далеки писатели детективов от реальной жизни… Надо ж придумать такую чепуху и ещё по настоятельной просьбе собственной жены…