Дело №38 Зловещий остров

Дело №38 Зловещий остров

Лондон. Нью-Скотланд Ярд.

Кабинет дивизионного комиссара Джеймса Хью

 

       Когда Бобби Кларк вошел в кабинет,  дивизионный комиссар располагался в своем кресле, попыхивая неизменной трубкой.

       — Добрый день, шеф, — поздоровался детектив Кларк, закрывая за собой бронированную дверь.

       — Привет, проходи, садись… Сразу к делу. Тебе предстоит командировка на один из небольших греческих островов в Эгейском море.

       — По туристической путевке? — не слишком удачно пошутил Бобби Кларк.

       — Шутки в сторону. В Скотланд-Ярд обратились из Лондонского филиала Всемирного общества защиты животных. На этом острове обосновался профессор трансплантолог Андреас Саматанидис. Он купил там участок земли и построил небольшую клинику для трансплантологических экспериментов.

       — Эксперименты на животных или на людях?

       — Вроде на животных. На острове всего пара сотен жителей, в основном рыбаки, а сам профессор живет и работает довольно замкнуто. Несколько лет назад зоозащитники обнаружили, что он начал скупать по всему миру животных у зоопарков. Допустим, родились в неволе новые зверюшки, которые уже есть у зоопарка или с какими-либо врожденными дефектами, вот их профессор и забирает к себе на остров.

       — И причем здесь Скотланд-Ярд? — детектив Кларк расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, ослабил и децентровал узел галстука.

       — Зоозащитники решили проверить, что за эксперименты профессор проводит с живностью. За последние четыре года они направили на остров пять своих сотрудников, и ничего ясного узнать о том, что делает профессор, не удалось. Более того, трое из волонтеров с острова не вернулись.

       — Пропали без вести?

       — Греческая полиция остановилась на версии, что, по-видимому, они утонули в море, когда купались там, на острове, но их трупы так и не обнаружили.

       — Темное дело.

       — Отправишься на остров под видом эксперта от Всемирного общества защиты животных. Якобы снова кто-то написал большую жалобу на профа о жестоком обращении с живностью. Сегодня же поговори с сотрудниками из Лондонского филиала, узнай все, что им стало известно о профессоре и его экспериментах. Выясни, как быстрее добраться до этого острова и в путь…

       — Хорошо, шеф.

       — На всякий случай прихвати с собой пистолет. Ученые, они разные бывают, разные… — сказал дивизионный комиссар Джеймс Хью и поправил кобуру подмышкой.

 

 

На следующий день. Греция.

 

       Катер от Крита доставил детектива Кларка на небольшой остров за три часа. На маленьком причале полицейского встречали несколько местных мальчишек и одинокий рыбак с удочкой. У рыбака Бобби Кларк узнал, как добраться до резиденции профессора Андреаса Саматанидиса. Добираться пришлось километров пять пешком по пустой пыльной дороге под лучами палящего солнца, оставив за собой море и косу песчаного берега.

      Три одноэтажных блочных здания и участок, обнесенный очень высоким глухим забором, располагались на большом пустыре среди кустов и редких высушенных солнцем деревьев. Здесь же стоял старый автомобиль и маленький трактор с прицепом. Не найдя звонок, Бобби открыл незапертую металлическую дверь и вошел внутрь ближайшего здания, где чуть нос к носу не столкнулся с коренастым старичком в старомодных очках. На дедушке был довольно застиранный белый халат, выцветшие штаны и шлепанцы, одетые на босые ноги.

       — Здравствуйте, я хотел бы увидеть профессора Андреаса Саматанидиса, — сказал Бобби Кларк.

       — Здравствуйте, к вашим услугам, батенька. Чем обязан? — старичок ответил на английском языке с очень легким акцентом и приветливо улыбнулся.

       — Меня зовут Кларк. Роберт Кларк. Я старший научный сотрудник Лондонского филиала Всемирного общества защиты животных.  Нам поступила жалоба о том, что у вас здесь в клинике допускается жестокое обращение с животными.

       — Полнейшая чепуха… Сюда уже не раз приезжали разные люди… И мы им все показывали. У нас тут секретов нет… — профессор снова улыбнулся и сделал приглашающий жест рукой. — Прошу в мой кабинет, мистер Кларк. Там и поговорим…

       По обшарпанному коридору детектив последовал за профессором. Стены, пол и потолок были в весьма запущенном состоянии — ободраны, местами штукатурка и краска осыпались. Кабинет тоже порядком и чистотой не блистал. На длинном, пыльном столе стояли сосуды, где в формалине плавали части и органы разных животных. На одном конце стола, валялась кипа бумаг, амбарные книги и деревянные счеты. На потолке в углу Бобби Кларк увидел паутину.

       — Здесь у нас, так сказать, административно-хозяйственный блок. Садитесь, мистер Кларк… — профессор показал гостю рукой на деревянный стул, а сам опустился в допотопное кресло.

       — Спасибо, — поблагодарил Бобби Кларк, присаживаясь. Совсем рядом с детективом в банке с формалином плавала довольно большая голова варана.

       — Итак, чем могу быть полезен? — хозяин кабинета снял очки.

       — Извините, профессор, но не совсем понятно, какие операции вы здесь проводите на животных. Насколько хорошо делается обезболивание при этих операциях. В каких условиях животные содержатся. Вот, собственно говоря, все основные вопросы.

       — Ах, батенька, батенька… Какая нелепость… — профессор махнул рукой. —

У меня нет личной жизни, нет хобби, нет огромного счета в банке… Весь мой мир это трансплантология… Но не традиционная трансплантология. В традиционную медицину я потерял веру давно, и я пошел другим, своим путем…

       В этот момент дверь открылась, и на пороге кабинета появился китаец средних лет тоже в белом халате.

       — О! Как удачно… Знакомьтесь, моя правая рука, мой ассистент Сунь Ли… Сунь, это мистер Роберт Кларк из Лондонского общества защиты животных… Представляете, опять кто-то написал на нас ложный донос, и мистер Кларк приехал посмотреть, чем мы тут занимаемся. Не делаем ли больно и плохо подопытным животным.

       — Оцень приятна… — пробормотал китаец и застыл на пороге.

       — Перед тем как показать клинику, я попытаюсь объяснить вам, мистер Кларк, над чем мы работаем., — профессор импульсивно вскочил из кресла и принялся семенить по кабинету. — Традиционно в качестве донора и реципиента для пересадки органов стараются использовать максимально близких животных… Пересадки делают от человека к человеку, от обезьяны к обезьяне, от собаки к собаке…

       — Это надо, чтобы избежать отторжения чужеродных тканей, — кивнул Бобби Кларк. Перед командировкой он почитал научно-популярную литературу по трансплантологии и чувствовал себя довольно уверенно.

       — При современных иммунодепрессантах пролонгированного действия этого бояться не надо. Мы здесь делаем пересадки органов животным из разных групп. Да, да, из совершенно разных групп, батенька!.. Класс у животных мы, конечно, оставляем одинаковым, а вот отряд животных обязательно меняем…  Специально меняем отряд, к которому относятся животные.

       — Простите, профессор, не понял…

       — Объясняю. Класс у наших подопытных животных у всех один — млекопитающие, а вот отряды специально используем разные. Специально! То есть пересаживаем почку от зебры овце, а от овцы соответственно зебре. Зебра и овца представители одного класса — млекопитающие, а вот отряды у них разные: у зебры отряд — непарнокопытные, а у овцы — парнокопытные.

       — И зачем это надо делать? — изумился Бобби Кларк. — Зачем почку зебры пересаживать овце, а овце — почку зебры?

       — А затем, батенька, что в пересаженной почке остается гигантская масса ДНК с информацией о её бывшем носителе из другого отряда животных! После такой пересадки-обмена органами происходит обмен информацией между разными отрядами животных! Чертовски интересно, да?!.

       —  Виноват, но я так и не понял, зачем это надо делать, — признался детектив Кларк.

       — Объясняю на конкретном простом примере. Пересадив свинье почку кролика, а кролику пересадив почку свиньи, мы в дальнейшем можем ожидать, что через какое-то время у свиньи появятся признаки кролика, а у кролика признаки свиньи.

       — Это какие признаки?

       — У свиньи с пересаженной почкой кролика через какое-то время начнет расти не редкая жесткая щетина, а густая, длинная и мягкая шерсть, как у кролика… Разве это плохо? Это же здорово! Шерсть это мех, который можно использовать для пошива шапок, шуб, манто, горжеток…

       — А что происходит с кроликом, которому пересадили почку свиньи?

       — А кролик, с пересаженной ему почкой свиньи, через какое-то время, начнет увеличиваться в размерах, набирать вес и вырастет почти до размеров свиньи. Разве это плохо?! Такой прирост мяса… Вот вы, любите крольчатину?

       — Люблю… — растеряно ответил Бобби Кларк, подумав при этом: «Да, он просто сумасшедший… Он же свихнулся… Пересаживать почку от свиньи кролику и от кролика свинье… Какой мех?.. Какой прирост мяса?.. Что здесь происходит?.. Это же полный сюр…»

       — Мы пересаживаем-меняем зверюшкам не только почки, но и печень, желудок, кишечник! И селезенку!.. Много чего пересаживаем!.. И у животных после наших трансплантаций появляются новые полезные признаки… Новые и полезные!.. Какие перспективы открываются, батенька! Дух захватывает!..

       Профессор явно входил в раж. Его движения становились все более резкими, а голос громким. Ассистент-китаец молчал, как камень.

       Бобби Кларку стало не по себе, но он вспомнил, что выполняет серьезное задание, собрал всю свою волю в кулак и произнес:

       — Это гениально.

       — Да, и как все гениальное просто. Пока мы, конечно, на первом этапе. Но вот ассистент мой хочет уже сейчас начинать пересаживать головной мозг, хотя я для такой операции не вижу реалий. Он меня не убедил в технической возможности пересадки мозга, — профессор обернулся и обратился к китайцу:

       — Вот убедите меня, батенька, по-научному обоснуете, тогда милости прошу — пересаживайте мозг! Ха-ха-ха…

       «Отлично… А этот ассистент, значит, хочет ещё и мозг пересаживать… Да, здесь просто край непуганых клинических идиотов со сверхценной идеей… Видел бы Хичкок… Тут покруче, чем в театре абсурда…» — подумал детектив из Скотланд-Ярда.

       — Ну, батенька, ревизор, — игриво обратился к гостю хозяин кабинета. — А теперь прошу в святая святых клиники в наш операционный блок. Свою сумку смело можете оставить здесь, у нас воришек нет.

 

      

       Детектив Кларк и профессор  Андреас Саматанидис молча вышли из здания, где располагался кабинет профессора, и направились по узкой дорожке мимо одноэтажного блочного строения с крошечными окнами-форточками, мимо участка, огороженного очень высоким, глухим забором и подошли к третьему одноэтажному зданию тоже из бетонных блоков.

       — Прошу… — профессор театральным жестом распахнул перед гостем хлипкую дверь, потом быстро провел детектива в конец коридора и завел

его в помещение, где на полу лежали потрескавшиеся мраморные плиты, а стены были облицованы старым кафелем. Посередине возвышался операционный стол таких огромных размеров, что на него можно было уложить даже корову. По бокам стола уныло свешивались четыре массивные металлические цепи, по-видимому, для фиксации животного лежащего на столе. В углу операционной стояла девица, мягко говоря, странного вида, которая мыла окровавленный хирургический инструмент. Одновременно она шмыгала носом и стреляла по сторонам недобрым взглядом.

       — Наша операционная сестра, она же наша анестезистка Венера, — профессор лучезарно улыбнулся. — А вот, то, что вас интересует — наркозный аппарат.

       Профессор показал рукой на большой, местами ржавый агрегат со старыми резиновыми мехами и грубыми резиновыми трубками.

       «Этот наркозный аппарат, наверное, застал последний день Помпеи…» — подумал Бобби Кларк. Он не заметил с боку на агрегате почти истершуюся маркировку: 1952 г. C.G. Engstrom.

       — Кроме наркоза при операциях мы используем и местную анестезию. Венера, покажите гостю ампулы с новокаином.

       Операционная сестра, она же анестезистка, подошла к стеклянному шкафу и начала рыться среди банок, склянок и хирургического инструмента. Поиск продолжался минут пять и увенчался полным успехом. Девица вытащила и протянула детективу подозрительно желтую коробку с выцветшими буквами на крышке: Раствор новокаина  0,5 % —  10 мл. 10 ампул.

       — Так что, батенька, сами видите, хороший наркоз, местная анестезия… Зверюшки абсолютно ничего не чувствуют при наших операциях по пересадке… Ничегошеньки… Спят, как убитые… Ха-ха-ха…

       — Да, да… Спасибо… — пробормотал Бобби Кларк. — Я бы еще, профессор, хотел осмотреть виварий. В каких условиях содержатся животные, да и на зверей, которым вы трансплантацию сделали, тоже хотелось бы взглянуть… Посмотреть на свинью, покрытую густой длинной шерстью и на кролика размером со свинью…

       — А вот с этим, батенька, вам не повезло. Как раз три дня назад, наша работница после приборки в виварии забыла закрыть за собой входную дверь, и все зверюшки убежали из вивария, — профессор лучезарно улыбнулся.

       — Все, все убежали? — изумленно спросил Бобби Кларк.

       — Абсолютно все, — подтвердил профессор, продолжая улыбаться.

       — И с уже появившимися новыми полезными признаками после пересадки тоже убежали?

       — И те, кому мы сделали пересадку, и те, которые ждали операцию, убежали… Но остров-то небольшой, и мы планируем в ближайшее время организовать поиск беглецов и отлов, чтобы вернуть их обратно в виварий.

       «Ага, так я и поверил… Все разбежались… Всё понятно… Всю эту лавочку надо ликвидировать… Они здесь черт знает чем занимаются и рассказывают сказки… Вот вернусь в Лондон, я устрою пресс-конференцию, я такое устрою… Их тут с треском закроют… И ещё поднимут дела о тех пропавших зоозащитниках, которые приезжали сюда и бесследно исчезли, якобы купаясь в море…» — подумал Бобби Кларк, но пока озвучивать свои мысли не стал.

       — Может, перекусите у нас? — любезно предложил профессор.

       — Нет, спасибо. Я, пожалуй, сегодня же обратно отправлюсь. Сейчас заберу у вас из кабинета свою сумку и на причал.

       — Хорошо, — кивнул профессор. — Вы ещё можете успеть на послеобеденный катер. Обязательно купнитесь в море, здесь совершенно чудная, прозрачнейшая вода. К сожалению, подвезти вас до причала не имею возможности, единственный автомобиль сломан. Живем и работаем почти в спартанских условиях.

       — Ничего, ничего я пешком доберусь, — ответил детектив.

       Выйдя из операционного блока, Бобби Кларк поинтересовался, что это за здание с маленькими окошками-форточками, и что находится на участке с очень высоким забором.

       — Здание с малюсенькими окнами это и есть виварий, который, к сожалению, в настоящий момент пуст, а участок огороженный забором — скотомогильник, — объяснил профессор.

       — Скотомогильник?

       — Да, скотомогильник. Нам ведь зоопарки отдают в основном ненужных, бракованных, хилых животных. Из родившихся в зоопарке, выбирают для нас самых слабых из помёта. Вот многие и помирают. Да и после операций, хоть и чрезвычайно редко, но бывают смертельные исходы… — профессор развел руками. — Хирургия, батенька… Без скотомогильника никак… Ха-ха-ха…

       Когда детектив и профессор вернулись в кабинет, там за столом сидел ассистент профессора — китаец. Напротив него стояла банка, в которой плавал чей-то головной мозг.

       Детектив Кларк нагнулся, чтобы взять с пола свою сумку. В этот момент китаец, владеющий кунг-фу по стилю Багуачжан, резко вскочил, подпрыгнул к Бобби Кларку и нанес ему молниеносный удар ногой в голову. Детектив рухнул на пол и потерял сознание. Когда сыщик из Скотланд-Ярда пришел в себя, его руки и ноги были связаны, и он услышал следующий диалог:

 

Голос профессора — Вы уверены, что он полицейский?

Голос китайца — Да, профессор. Когда вы ушли в операционный блока, я залез в его сумка и обнаружил его удостоверение полицейского и пистолета…

Голос профессора — Полицейский это плохо. Его начнут искать его коллеги.

Голос китайца — Скажем им, как обычна: был у нас, ушел от нас, наверное, полез в море купаться и утонул в море…

Голос профессора — Хорошо, так и скажем. А вы прямо сейчас растворите его в азотной кислоте.

Голос китайца — Профессор, можно я не буду растворять его в кислота. Можно я пересажу ему этот мозга. Вот я специальна принес вам показать. Это мозга лошади. Этот мозга совсем свежий. Я держал этот мозга в холодильнике в физиологическом растворе. 

Голос профессора — Опять вы, батенька, со своей идей фикс по пересадке мозга. Ну, не готовы мы еще пересаживать мозг.

Голос китайца — Профессор, ему все равно умирать. Может, пересадим ему мозга? Разрешите мне пересадить ему мозга… Посмотрим что будет…

Голос профессора — Вы хотите пересадить ему этот мозг лошади?

Голос китайца — Да, профессор. Это совсем свежий мозга лошади.

Голос профессора — Человек и лошадь один класс — млекопитающие… Да, и по интеллекту полицейские недалеко ушли от лошадей… Ладно, валяйте, пересаживайте. Только после операции изолируйте его хорошо, а то он ещё начнет ржать, как лошадь, и выдаст нас случайно. А его мозг уничтожьте…

Голос китайца — Спасиба, профессор. Я сейчас за каталкой схожу и увезу его в операционный блока…

 

 

       Детектив Кларк чуть приоткрыл глаза и увидел, как вначале китаец, а вскоре за ним следом и профессор покинули кабинет. Нельзя было терять ни минуты, и, несмотря на связанные руки и ноги, несмотря на страшную головную боль, Бобби Кларк сумел вначале присесть, а потом и встать в полный рост. Он сразу увидел банку с лошадиным мозгом.

       Чтобы сорвать нежелательную операцию детектив, подковылял к столу и головой столкнул банку на пол. Она разбилась в дребезги, а лошадиный мозг вывалился наружу, и Бобби Кларк принялся с остервенением растаптывать его ногами, приговаривая:

       — Вот вам пересадка… Вот вам пересадка…

       В какой-то момент детектива остановил крик вернувшегося в кабинет китайца:

       — Ты что делаешь, собака такой?!. Ты как мог такой сделать?

       Лицо ассистента профессора искажала гримаса злости и ужаса:

       — Я хотел тебя, собака такой, оставить живым… Я тебе хотел этот мозга пересадить, а ты его раздавил… Ну, погоди, собака такой!.. За это я тебя живьем буду растворять в азотной кислота!.. Я тебя…

       Китаец подбежал к детективу Кларку и потащил его к двери, но связанные ноги не позволяли Бобби двигаться быстро, тогда китаец присел и принялся развязывать веревку на ногах полицейского. От нетерпения и злости у ассистента профессора тряслись руки, наконец он одолел-таки узел. Почувствовав свободу в ногах, детектив, не раздумывая, врезал коленом по лбу, еще сидящему на корточках ассистенту профессора. Китаец охнул и повалился на пол.

       Едва Бобби Кларк успел развязать себе руки, как на пороге кабинета появился профессор. Увидев лежащего без сознания ассистента и стоящего полицейского, профессор вскрикнул:

       — Что здесь происходит?!.

       — Ну, старый козел, погоди… — сквозь зубы процедил Бобби Кларк, испепеляя профессора взглядом. — Значит, интеллект у полицейских недалеко ушел от лошадиного?..

       — Что вы себе позволяете?!. — взвизгнул хозяин кабинета.

       — Вы свихнулись со своими сверх ценными идеями, которые не имеют к науке никакого отношения…  Вы, черт знает что, творите с несчастными животными… И ещё, я знаю, что у вас находится за высоким, глухим забором!

 

Вопрос:    Что на острове находится за глухим, высоким забором?

 

Ответ: У вас там емкость с азотной кислотой, предназначенная для тех, кто раскусил вас и стал для вас опасен….

       — Что?..

       — Там вы растворяете людей, которые могут вывести вас на чистую воду!

       — Да, вы не имеете права…

       — Вы не ученый, а свихнувшийся убийца животных и людей!.. Таких, как вы, нужно расстреливать пулями из говна!.. И вы ответите абсолютно за все! Я обещаю…

       —  Я… я… я… — забормотал профессор, вдруг быстро вытащил из нагрудного кармана халата небольшую капсулу, засунул её в рот и сильно сжал челюсти.

       Детектив Кларк подскочил к хозяину кабинета, но крысиный яд с цианистым калием уже сделали свое дело, и профессор Андреас Саматанидис замертво рухнул на пол.  

 

 

Три дня спустя.

Лондон.  Нью Скотланд-Ярд.

 

       — Надо ж такое придумать: «от пересадки органа животного у другого животного появляются новые полезные признаки этого животного». Это даже не вульгарное, а сверх примитивное мышление на уровне каменного века раннего палеолита… — дивизионный комиссар поправил кобуру подмышкой. — Трудно поверить, что такое мракобесие возможно в ХХI веке. Просто в голове не укладывается…

       — Вот такие люди, как этот профессор и его ассистент, и дискредитируют настоящую науку, — сказал детектив Кларк, закуривая сигарету.

 

 

Ещё два дня спустя.

Греческий остров в Эгейском море, где находилась резиденция профессора Андреаса Саматанидиса

 

       На небольшую поляну из леса вышел леопард с желудком пересаженным от барана. Леопард постоял пару минут, прищуриваясь от лучей яркого солнца, и принялся мирно пощипывать зеленую травку.